Россия пьет запоем, тяжело,
Как женщина, с надрывом, безнадежно,
С протяжным плачем, будто бы назло,
И, кажется, спасенье невозможно.
А сыну не понять, в конце концов,
За что Господь послал такую участь?
Он вспоминает матери лицо
И думает о ней, любя и мучась.
Но не она ль так чисто и светло
Глядит на нас с забытого портрета?
Прозрачный взгляд. Высокое чело.
Двадцатый век. Семнадцатое лето.
