По залам Русского музея
Бродить отправлюсь не спеша,
И замирает, холодея,
Моя тревожная душа...
Армяк или мундир дворянский,
Князья, вельможи, косари...
Но царский лик и лик крестьянский
Светились как бы изнутри.
Но все же замечаю в каждом
Какой-то тягостный недуг.
Как говорил поэт однажды:
«Предвосхищенье смертных мук...»
Остановившись у Рублева,
Очнусь от набежавших дум
И вспомню вдруг, что слово в слово
Твердил мятежный Аввакум.
Он бичевал обычай скотский,
Твердил, что нет на тех креста,
Кто очень чувственно и плотски
Изображает лик Христа.
И пусть кругом все люди — братья,
Но только надобно понять,
Что все ж обычаи — не платье,
Чтоб их легко переменять.
Что с этим чувством примиряясь,
Утратим зрение и слух.
И растворяясь, истончаясь,
Исчезнет вовсе русский дух...
И мы рассеемся по свету,
Забыв о Правде и Христе.
Была когда-то Русь — и нету,
И не воскреснуть на кресте.
И долго нам кружиться, нищим,
Меняя веры и места,
Как воронью над пепелищем
От пустозерского костра.
Следующее произведение Суворов
