Тема Родины - одна из важнейших в нашей литературе. Правда, у каждого писателя свое патриотическое чувство. Может быть, это и банально звучит через восемь десятилетий после Владимира Маяковского, но Поэт тем и интересен нам, что он - Поэт, не такой как другие. В творчестве Николая Рубцова (1936-1971) и Дмитрия Мизгулина (1961) чувствуется следование традициям отечественной поэзии, которое начало складываться в XIX веке. Духовным наставниками обоих, несомненно, является А.С. Пушкин. Частичка Пушкинской поэзии чувствуется в том, что оба поэта ощущают себя наследниками многовековой русской истории, а ими не так просто становятся. Это возможно лишь при единственном условии: любви сыновей к великой матери своей России.
Вот, например, фрагмент стихотворения Н.Рубцова «Видения на холме»:
Россия, Русь - куда я ни взгляну...
За все твои страдания и битвы
Люблю твою, Россия, старину.
Твои леса, погосты и молитвы,
Люблю твои избушки и цветы,
И небеса, горящие от зноя,
И шепот ив у омутной воды
Люблю навек, до вечного покоя...
Россия, Русь! Храни себя, храни!..
А у Дмитрия Мизгулина, заставшего совсем уже другую эпоху, совершенно другие строки о России:
Россия пьет запоем, тяжело.
Как женщина, с надрывом, безнадежно,
С протяжным плачем, будто бы назло,
И, кажется, спасенье невозможно.
А сыну не понять, в конце концов.
За что Господь послал такую участь?
Он вспоминает матери лицо
И думает о ней любя и мучась.
Но не она ль так чисто и светло
Глядит на нас с забытого портрета?
Поэт Мизгулин продолжает тему исторического пути своей родины, используя характерную деталь - «забытую фотографию» - символ «портрета России». Этим самым он продолжает диалог с Николаем Рубцовым в замечательном его стихотворении «Русский огонек»:
Как много желтых снимков на Руси.
В такой простой и бережной оправе!
И вдруг открылся мне и поразил
Сиротский смысл семейных фотографий!
В чем же тогда обнаруживается сходство в поэзии у Рубцова и Мизгулина, когда они размышляют о своей родине? Ведь если говорить о поэзии Рубцова, то, думается, следует учитывать тот фактор, что свои стихотворения он посвящал России еще и потому, что был воспитанником детского дома и поэтому всю мощь сыновней любви адресовал великой Матери России:
Я буду скакать по холмам задремавшей
отчизны,
Неведомый сын удивительных вольных
племен!
Как прежде скакали на голос удачи
капризный,
Я буду скакать по следам миновавших
времен...
Тяготы 1940-х годов сократили жизнь матери поэта Александры Михайловны. Место, где Николай Рубцов лишился самого близкого ему человека, напоминает ему о пережитой трагедии, а шумящая береза - о материнской могиле:
Потому и набегают слезы
На глаза, отвыкшие от слез...
... Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи...
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои...
О родной матери Н.Рубцов писал с глубоким лиризмом и чувством светлой грусти, ведь у Рубцова образы Родины и матери слиты воедино:
Вспомню, как жили мы
С мамой родною —
Всегда в веселье и в тепле.
Но вот наше счастье
Распалось на части —
Война наступила в стране.
Уехал отец
Защищать землю нашу.
Осталась с нами мама одна.
Но вот наступило
Большое несчастье —
Мама у нас умерла.
Сходство точек зрения поэтов не только в болезненном сыновнем переживании за судьбу Родины, но и в гордости за нее. У Рубцова:
Спасибо, скромный русский огонек.
За то, что ты в предчувствии
тревожном
Горишь для тех, кто в поле
бездорожном
От всех друзей отчаянно далек,
За то, что, с доброй верою дружа,
Среди тревог великих и разбоя
Горишь, горишь, как добрая душа,
Горишь во мгле, и нет тебе покоя...
У Мизгулина в «Кадрах кинохроники» лирический герой горд за то, что его страна - победительница, но это к сегодняшнему дню слабое утешение.
Поэзия Мизгулина намного трагичнее. Своими стихами Дмитрий Мизгулин выражал мучительное желание окружить себя и ближних, собеседников и читателей, защитным полем поэзии.
Но его трагедия - скорее оптимистическая, поскольку, по мнению поэта, у нашей страны есть будущее: надо только сомкнуть звенья цепи - с одной стороны, славного исторического прошлого, а, с другой, избавленного от современной накипи - настоящего. В стихотворении «Суворов» он делает этот вывод: «Когда-нибудь да пригодится в России умный человек».
Оба поэта любят Россию, правда, бросается в глаза не совпадение тональностей в этой любви: у Рубцова преобладает молитвенное начало: «Россия, Русь! Храни себя, храни!...»; у Мизгулина же - это любовь- разочарованность в современниках, которые не думают о судьбе своей Матери, хотя живут под ее покровом. Он обращается к людям, чтобы они задумались над тем, что именно от них зависит жизнь их родины.
Не секрет, что тема родины, отраженная в поэзии, зависит от душевного состояния поэта, от его мировосприятия и от окружающей обстановки, то есть от той эпохи, в которой творит поэт.
Основные темы поэзии Рубцова - это родина-Русь, ее природа и история, ее люди, их духовный мир, нравственные ценности, красота и любовь. Как правило, его поэзия была «деревенской», «тихой лирикой», сельская природа и быт всегда были особенно притягательными для поэта:
В этой деревне огни не погашены.
Ты мне тоску не пророчь!
Светлыми звездами нежно украшена
Тихая зимняя ночь.
Ветер под окошками, тихий, как
мечтание,
А за огородами в сумерках полей
Крики перепелок, ранних звезд
мерцание,
Ржание стреноженных молодых коней.
Поэзия же Мизгулина скорее «городская», нежели «деревенская», отсюда мотивы быстротечности, жизненной суеты, которые выражены в его «вокзальной» лирике:
На Родине - как на вокзале –
Сумятица и суета,
И сумрак в прокуренном зале
Такой, не видать ни черта.
Здесь кто-то прибудет заранее,
А кто-то - в последний вагон.
И все же у лирического героя Дмитрия Мизгулина, думается, мы сможем ощутить тоску по природной первозданности - и это его роднит с лирикой Рубцова:
Чтоб вновь поутру захотелось
Пройтись по траве босиком.
Чтоб снова печалилось, пелось,
И даже не важно о ком.
Чтоб вновь обрести постоянство,
Чтоб вновь осязать наяву,
Как падают звезды в пространство,
Как яблоки, - прямо в траву...
Так же сопоставляя творчество поэтов, я увидела такую закономерность: в их поэзии как бы говорит сама природа, история, народ. Их живые и подлинные голоса естественно звучат в голосе поэтов. Они поэты «от чего-то», а не «для чего-то», то есть они не стремились внести себя в литературу, а хотели донести до слушателя то высшее и глубинное чувство, которое открывалось им при написании их стихов.
У Рубцова это звучит так:
… О ветер, ветер! Как стонет в уши!
Как выражает живую душу!
Что сам не можешь, то может ветер
Сказать о жизни на целом свете...
...Спасибо, ветер! Я слышу, слышу!..
У Мизгулина же:
Ветер что-то запел в трубе.
Улетая в ночную тьму.
Вдобавок ко всему мне теперь мешает
спать
Шум деревьев, которых я так и не
посадил...
У Мизгулина, как и у Рубцова удивительным образом в стихотворениях переплетаются романтика и реальность, поэзия и проза; картины возвышенные, просветленные и обьщенные. Поэзия обоих насквозь философична. Наверное, не будут для нас открытием слова клирика Князь-Владимировского собора, что в Санкт- Петербурге, протоирея и поэта Виктора Грозовского о мизгулинской поэзии, если мы их тоже отнесем к поэзии Николая Рубцова: «Он предлагает нам себя как друг, как брат, готовый поделиться тем теплом и отзывчивостью, которые благословил ему Господь»*.
Когда Дмитрия Мизгулина спросили: почему он в стихах философ и патриот и почему основной темой его поэзии является Россия, он, не задумываясь, ответил: «Уверен, что все в этой жизни от Бога, ибо сказано: «Без меня не можете творить ничесоже», то есть ничего без воли Господа не создается»**.
Вчитываясь в стихи Рубцова и Мизгулина, видишь огромный жизненный опыт людей, которые в своих стихах выражают то, что трудно выразить нам. И еще видишь личную сопричастность с судьбами родной земли. Стихотворения этих поэтов делают нас более чуткими и добрыми, учат любить природу и дорожить своей Родиной.
Вместо вывода, думается, уместнее было бы дать слову такому авторитету в отечественной словесности, как Станиславу Ку- няеву: «В последние 10—15 лет в русской поэзии окончательно созрел, сложился и самовыразился пласт нового, идущего вслед за нами поколения поэтов, за которых нам, ровесникам и соратникам Николая Рубцова, Глеба Горбовского и Юрия Кузнецова не только не будет не стыдно, но которыми мы можем по праву гордиться... Когда-то Глеб Горбовский с горечью заметил, вспоминая о "питерском" периоде жизни Николая Рубцова: "Мы Рубцова просмотрели". Вот и замечательного "питерско-ханты-мансийского" поэта Дмитрия Мизгулина современные критики тоже просмотрели. Не равняю его с Рубцовым, "но всё же, всё же, всё же..." И не одни критики в этом виноваты.
Драма Дмитрия Мизгулина, как и многих поэтов его поколения предопределена исторически: они окончательно сложились и выразились, как незаурядные таланты, в эпоху тотального одичания, когда девять десятых бывшей советской интеллигенции, "униженной и оскорблённой", обнищавшей И опущенной в годы гайдаровщины и ельцинизма, почти перестали читать книги; у питерского же человека Мизгулина сильнее была выражена Пушкинская прививка» * * *.
*Мизгулин Д.А. О чем тревожилась душа. Стихотворения. Очерк / Д.А. Мизгулин - СПб: РИК «Культура», 2003.-С. 5.
**«Я никогда не считал себя поэтом...». Интервью Евгения Раевского с поэтом Дмитрием Мизгулиным // Гадета «Русь», № 11, 2001. СПб. - С. 1.
***«К высоким берегам»: Сборник статей о творчестве Д.А. Мизгулина. Ханты-Мансийск, 2008. - С. 135- 136.
